Studia Humanitatis

The article analyses the use of second-person narration in Ron Butlin’s first novel “The sound of my voice”. On the basis of narratological studies the author identifies the major features of this experimental narrative mode, in which the protagonist and the addressee are a single character addressed by the second-person pronoun. Butlin’s work employs you in reference to the protagonist, a 34-year-old alcoholic, and the figure of the narrator becomes visible only towards the ending of the novel. The communicative structure of the work reflects the unstable mental state of the protagonist. Second-person narration embodies his split personality, in which “I” and “you” represent different aspects of the same man. His long monologue dramatizes his recovery from self-destructive behaviour through self-acceptance and coming to terms with the past. By putting the reader in the position of a co-witness to this process, “The sound of my voice” develops an evocative depiction of a fractured self.

В статье предлагается критический анализ книги Е.П. Аристовой «Амвросий Медиоланский и Аврелий Августин о душе», интерпретация значения этой работы и в целом исследований патристической антропологии для проблематики развития науки и перспектив европейской культуры. Реконструируемые Е.П. Аристовой учения о душе задают остов возможной эвристики размышлений о человеке в целом и о субъектности в различных областях социокультурного процесса, в том числе в сфере научно-технической и социально-экономической политики. Автором показано, что если для новоевропейской философской и научной мысли определяющим было понимание человека как образа и подобия Божьего и, соответственно, как Творца, то учения Амвросия Медиоланского и Аврелия Августина раскрывают образ грешника, виновного в отпадении мира и поэтому призванного с помощью Бога восстановить нарушенный изначальный порядок. В статье предлагается заменить идею греха идеей ответственности за принятия решений, имеющих большой масштаб последствий, одновременно указывается на необходимость экзистенциальной фундированности принципа ответственности ‒ представления о бытийственном значении действий отдельного человека, меняющих мир в позитивную или негативную сторону (добро ‒ зло, порядок ‒ хаос, красота ‒ безобразность). Автор утверждает, что идея восстановления первоначального порядка корреспондирует с эпистемологическим реализмом − в противовес идее волюнтаристского (и в этом подобного божественному) творчества, которая соотносится с эпистемологическим конструктивизмом.

Ранний поэтический триптих С.С. Аверинцева «Стихи о греческом языке» представляет собой домашнее сочинение, конспективно воспроизводящее как тенденции, так и художественные открытия символизма, акмеизма и футуризма. Греческий язык понят Аверинцевым как особое сочетание устного и письменного начала, причем пластичность приписывается письменному началу, тогда как устное понимается театрально-перформативно. Примиряет эти начала особая концепция музыки как главного испытания для античного тела. В статье вскрыты словесные, образные и ритмические отсылки к различным эстетикам русского модернизма, тематизировавшим символ и письменный знак, найдены скрытые намеки на ряд концепций античности от Ницше до Голосовкера. Такая археология иллюзий проясняет рождение письменности как основного сюжета стихотворения, соответствующего ходу знакомства молодого автора с греческой литературной традицией.

В статье рассматривается вопрос об уровне употребления некоторых простых арабизмов в «Хамсе» Ходжу Кирмони на примере имени прилагательного. Подчеркивается, что заимствование иноязычных слов и перенос языковых элементов из одного языка в другой представляет собой двустороннее лингвистическое явление, присущее каждому языку. Подводя итоги анализа по исследуемой проблеме, можно прийти к выводу, что большинство арабских заимствований в «Хамсе» Ходжу представляют собой простые лексемы, которые в тексте выступают в роли существительных, прилагательных и наречий.